— Но вы обратились спиной своей к Господу! — взревел он. Закинув шлейф кафтана на правую руку, он уставил обличающий перст на аудиторию. — Вы сказали: «Отказать глазам моим в созерцании красоты Его есть святость». Вы сказали: «Отказать ушам моим в радости слушать музыку Его есть благочестие». Вы сказали: «Отказать моим органам чувств во вкусах и запахах, которые Господь в извечной милости своей предназначил для них есть высшая форма богослужения». И произнеся это, вы отвергли дары Божий, которые Он предложил вам. Вы отвергли и Самого Господа, потому как не присутствует ли Он во всех чудных творениях Своих? Страшитесь, о грешники! Трепещите за души свои, ибо отринули вы дары Господа!
Какая-то женщина болезненно вскрикнула, и Пайас понял, что толпа постепенно приходит в возбуждение. Теперь он переходил к части, уже знакомой его слушателям, а значит, они и поймут его лучше. Обличать пуританина в грехах его — все равно что лить бальзам на душу. Не давай ему ни пить, ни есть — дай покаяться в грехах.
Пайас, развивая тему, одновременно обличал паству в противубожеских поступках и старался, чтобы его слова и идеи крепко засели в душах пуритан.
— Господь дал нам руки, самые чудесные орудия во Вселенной. Он дал нам руки, чтобы мы могли использовать их, строя и творя, как Он творил, чтобы воистину мы уподобились образу Его. Он хотел, чтобы мы создали порядок из хаоса во имя славы имени Его.
Но как вы поступаете с этим божественным орудием? Вы держите под спудом таланты свои, как некогда поступили негодные и нерадивые рабы из притчи. Вы обрабатываете землю, но лишь настолько, чтобы не умереть с голода, вы изготавливаете самые простые механизмы и строите самые незатейливые здания, и думаете, будто выполняете волю Господню. А на самом то деле вы, вероломные, лишаете Господа славы, которая по праву Его! Потому подобно нерадивому рабу из притчи, вы будете ввергнуты во тьму, и тогда воздается плач великий и скрежет зубовный!
Из зала послышались горестные крики, и Пайас сделал паузу, давая им возможность осмыслить сказанное, а затем продолжил:
— Величайший из даров Господа — наш ум. Господь дал нам этот замечательный инструмент, дабы мы исследовали загадки, поставленные им перед нами, и каждый новый секрет Вселенной, разгаданный нами, заставляет нас еще выше ценить чудеса Господни. Но вы, праведные грешники, вы отвернулись от чуда науки, от чуда, настигаемого умом, вложенным в нас Богом. Некоторые из вас утверждают, будто любая техника есть зло, и поскольку облегчает человеку бремя земного существования, она не может быть угодной Богу. Но я утверждаю, что техника есть благо, дарованное нам Господом нашим, чтобы мы не переставали изумляться чудесам Его. Разве не Он дал нам мозг, который создал машину? Должны ли мы отвергнуть Его великий дар разума, и жить в несчастье и невежестве, подобно животным, выше которых поставил Он человека? Говорю вам: поступить так — значит оскорбить Бога, отвергнуть Его дары, отринуть его любовь. Я утверждаю: продолжать жить так, как мы жили, — означает совершить худший из грехов, какой только можно вообразить, и все мы достойны вечного проклятия, и геенны огненной и ада.
Пайас перевернул с ног на голову вероисповедание пуритан. Он проповедовал эпикурейство стоикам, гедонизм аскетам, нарушая все известные им правила. И, однако, так ловко он играл их аргументами, так хорошо манипулировал их эмоциями, что в конце концов пуритане остались без ума от его проповеди. К концу речи почти четверть аудитории превратилась в его преданных последователей и более половины отнеслись к его идеям вполне терпимо.
— Ну, — спросил он Иветту после первого выступления, — что ты теперь скажешь?
— Я скажу, — ответила она, — что если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, то Трезе Клунард с ее Армией Справедливых придется у тебя поучиться. Полагаю, они очень скоро обратят на тебя внимание.
И она оказалась абсолютно права.
В ожидании встречи с Чактаном, поставщиком оружия, Жюль и Вонни решили поработать над своей внешностью. Жюль наклеил усы, с помощью контактных линз изменил цвет глаз, придал коже более темный оттенок, добавил несколько морщин на лице, а в волосах появился намек на седину. В результате всех манипуляций он стал выглядеть примерно на десятилетие старше своего настоящего возраста.
Вонни выкрасила свои каштановые волосы в ярко рыжий цвет и выщипала брови, превратив их в две тончайшие линии. Она покрыла лицо и руки, а также все прочие открытые участки кожи сверкающим тональным кремом по последнему крику моды в секторе Тридцать Один и надела сапоги с каблуками, прибавлявшими добрых шесть сантиметров к ее росту.
Встреча намечалась в самом центре открытого со всех сторон поля, оттуда на многие километры просматривались все окрестности, что полностью исключало возможность засады. Д'Аламберы приехали на своем автомобиле за два часа до назначенного времени и тщательно обследовали всю местность. Убедившись, что все спокойно, они сели в машину и стали ждать.
За пять минут до срока вертолет Чактана появился на горизонте. Вертолет не спеша приблизился и сел в двадцати метрах от машины д'Аламберов. По требованию Жюля, на свидание прибыли только Чактан и Панджи. Оба они вышли из вертолета и широко раскинули руки в стороны, демонстрируя отсутствие у них оружия. Жюль кивнул жене, и они тоже выбрались из машины. Четыре человека встретились как раз посередине между вертолетом и автомобилем.
Внешность Чактана не производила особого впечатления: среднего роста, среднего телосложения человек с темной кожей и загрубевшими руками, с лицом хотя и грубоватым, по не лишенным привлекательности, несмотря на небольшую лысину. Но походка его и манеры свидетельствовали о твердом характере и уверенности в себе. Совершенно очевидно, противодействовать ему будет нелегко. Этот орешек окажется покрепче, чем Панджи.
— Ну khorosho, все здесь, — сказал Жюль, когда они с Вонни приблизились к своим визави. — Мы делегированы нашей организацией и уполномочены действовать и говорить от ее имени. Что вы можете предложить?
Ответил ему Чактан; Панджи присутствовал лишь для опознания этих неизвестных чужаков, к переговорам он не имел никакого отношения:
— Этой борьбе между нами необходимо положить конец. Слишком велики потери с обеих сторон.
— В самом деле? Я как-то не заметил, что наша сторона несла вообще какие-то потери.
Если замечание Жюля и возымело какой-то эффект на Чактана, то он сумел это прекрасно скрыть.
— Но и прибылей вы не имели. Взрывая наши грузы, вы добились лишь, что клиенты вообще не получили никакого товара — ни от вас, ни от нас. Вы потратили так много сил и энергии, стремясь причинить нам урон, но сами ничего на этом не заработали. А ведь бизнес тем лучше, чем больше доходы, не правда ли?
